Татьяна Самотый
С переселенкой из Донецка Мариной – экономистом с двумя высшими образованиями, мы встретились в одной из львовских кофеен. Как только начали задавать наводящие вопросы, женщина, сдержанная с виду, расплакалась.
"Больно, что у нас война, погибают люди, и мы были вынуждены покинуть свой город. А с чего все началось – 26 мая вооруженные люди захватили аэропорт. Мы не знаем, кто именно это сделал, тогда мы прятались по домам. Началась бомбежка. Ребенок плакал. Именно дочка вынудила нас уехать, ей нужно ходить в школу, а там очень опасно. А так, мы бы остались. Там многие умудряются выживать – прячутся в подвалах, строят своеобразные "блиндажи" под гаражами. Мой муж еще долго стерег квартиру – во время обстрелов вместе с кошкой ложился в чугунную ванну и накрывался деревянной столешницей. Все равно какой-то осколок зацепил окно в нашей кухне", – начала Марина.
Восток – дело тонкое
Переселенка отмечает, что на Донбассе люди не обсуждали, кто кого поддерживает и были заняты работой. "На Донбассе люди заняты в производстве. Оно дисциплинирует. Ты не можешь прервать рабочий цикл, там нет места расслабленности. Там люди или трудятся, или занимаются политикой. У нас рабочий день начинается на час раньше, даже у школьников. Вопросы, кто кого поддерживает, там не обсуждаются даже сейчас. Там люди работящие, но молчаливые. Вы же понимаете, "Восток – дело тонкое", – говорит Марина.
Семья жила в 8 км от аэропорта, в Киевском районе Донецка. "Там осталась 3-комнатаная квартира, на которую мы сами всю жизнь зарабатывали. Когда начали бомбить, многие знакомые со всей Украины, начали предлагать помощь – Харьков, Киев, Ровно, Львов. Именно друзья со Львова сделали самое выгодное предложение – остаться у них до следующего лета. Выехали мы из Донецка в начале июня, еле смогли взять билеты, поскольку от войны убегало много женщин с детьми. Ехали налегке, но уже тогда было ощущение, что домой мы уже никогда не вернемся. Сначала перебивались на даче у знакомых в Киевской области, а потом, ближе к школе, окончательно перебрались во Львов", – вспоминает наша собеседница.
Сейчас Марина вместе с мамой, дочкой и кошкой живет в "трешке", недалеко от центра. "Платим только за коммуналку. Муж пока в Харькове, туда удалось перевести наш бизнес. Я до сих пор тоже работаю, дистанционно. Что касается львовских друзей, то они из интеллигенции, знаем друг друга еще с конца 90-х: пересекались по работе и все это время поддерживали связь. Зарегистрировались как переселенцы, но финансовую помощь получает только мать-пенсионерка", – рассказывает женщина.
Львов глазами дончанки
По словам переселенки, Львов похож на Париж. "Люди тут – такие же "революционеры", никогда терпеть и молчать не будут. Может, они не так заняты, у них другой образ жизни и цели", – размышляет Марина.
Женщина не помнит, чтобы ее хоть раз назвали "сепаратистской". "К счастью, нам попадаются только хорошие люди - соседи, друзья друзей и даже чиновники. Здесь я встречала знакомых с Луганской и Донецкой областей. Некоторые кардинально изменили отношение ко всему, особенно в отношении вопроса "Восток – Запад", – говорит Марина.
Правда, женщина отметила, что город живет беднее, чем в свое время жил мирный Донецк. "За внешним лоском во Львове – не такая устроенность, как на Донбассе. Например, в стоматологической клинике – старое оборудование. Приходишь в школу – а там тоже заметно, что давно не вкладывались деньги. На улицах много "попрошаек". Но, зато, здесь очень воспитанные люди", – отмечает переселенка.
Марина очень хочет вернуться домой. "Вы верите, мой папа, чистокровный русский, пел мне вместо колыбельной украинскую песню "Місяць на небі, зіроньки сяють". Ту же песню перед сном я пела своей дочке и она, наверно, будет петь ее своим детям. Кто решил нас поссорить? Я не видела во Львове ни фашистов, ни ужасных "бандеровцев", – говорит переселенка.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы