Новые подробности дела Гонгадзе: "Записи мельниченко сделаны не диктофоном"

Ровно 10 лет назад, в конце января-февраля 2005 года, самое громкое уголовное дело Украины о похищении и убийстве журналиста Георгия Гонгадзе пошло на раскрытие. 24 января была получена санкция на арест беглого (к тому времени) бывшего начальника наружки МВД Алексея Пукача, позже появились зацепки, по которым вышли на подручных генерала, его подчиненных Александра Поповича, Николая Протасова и Валерия Костенко (их потом, в 2008 году, осудили за убийство Гонгадзе). Впервые все подробности тех и предшествовавших событий в эксклюзивном интервью для "Сегодня" рассказал бывший старший следственно-оперативной группы Генпрокуратуры по "делу Гонгадзе" Юрий Грищенко.

— Новое руководство пришло в ГПУ в июле 2002 года, — говорит экс-"важняк". — И уже через пару дней по инициативе замгенпрокурора Виктора Шокина была создана новая следственно-оперативная группа по "делу Гонгадзе". Начали с того, что стали проверять информацию о причастности тех-то и тех, а также проделали очень много аналитической работы. Чтобы проверить, следила ли милиция, нужно было получить доступ к документам наружки. Однако они, касающиеся слежки за Гонгадзе, как известно, по указанию генерала Алексея Пукача были незаконно уничтожены. Мы возбудили против Пукача уголовное дело за это (по ст. 365 УК). И судья Печерского суда в октябре 2003 года арестовывает генерала.

ЗАДЕРЖАНИЕ ПУКАЧА. Брали мы Пукача в 2003 году у подъезда дома на Большой Васильковской, где он жил с семьей. Бойцы "Альфы" скрытно окружили то место, а я, единственный из группы задержания, которого Пукач знал в лицо, специально встал на освещенное место — мы боялись, что генерал может открыть стрельбу. Он в то время уже оформлял пенсию, ездил по своим делам, а где-то около 20:00 его привезли к дому. Я шагнул навстречу: "Здравствуйте, Алексей Петрович, вы меня узнаете?" Он ответил утвердительно, и тут из засады показались бойцы "Альфы". Острый момент с возможной стрельбой миновал… Я говорю Пукачу, мол, надо проехать с нами. Он спокойно согласился. Поехали, причем Пукача посадили в микроавтобус с "Альфой". Первой шла машина, где ехал я, второй — этот микроавтобус, в третьей были еще наши специалисты. И оказалось, что Пукача… опекают, видимо, свои, из МВД. Во всяком случае, перед нами внезапно оказалась милицейская машина и попыталась нас остановить. Наша первая машина успела проехать, "Альфа" показала документы, что досмотру не подлежит и тоже прорвалась, а третью машину эти люди (представились сотрудниками ГАИ, но кто знает, кем они были на деле) все же задержали. Мы же было остановились (первая машина), чтобы в случае чего помочь своим, но вскоре нам позвонили и сказали, что отпустили. А машина с Пукачем и "Альфой" вообще не останавливалась, рванула сразу в ГПУ. Вскоре туда прибыли и мы, а милицейская машина нас сопровождала до самых стен Генпрокуратуры. Утром мы допросили Пукача как подозреваемого (напомню, лишь по делу об уничтожении документов), повезли на санкцию в суд, который генерала арестовал. Прямо из суда мы отправили Пукача в Черниговское СИЗО, чтобы исключить давление МВД.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

Через некоторое время появилась у нас оперативная информация, что генерал почти готов на сотрудничество, вот-вот расколется, но… Вскоре суд изменяет Пукачу меру пресечения и выпускает из-под стражи… А в начале 2004 года дело против Пукача вообще закрывают по ст. 6, п. 2. Более того, было отменено само постановление о возбуждении дела, и апелляция это решение подтвердила.

Я остался в группе, расследующей дело об убийстве Гонгадзе (следствие продолжалось), и 14 января 2004 года генпрокурор Геннадий Васильев назначил меня старшим группы. Каждые 2 недели я докладывал ему о результатах. Причем слушал он очень внимательно, интересовался дотошно, вплоть до того, что инспектировал знание материалов: а где, в каком томе такая-то экспертиза, а что в другом томе… Первый доклад ему по этому делу длился 6 часов! Никакого тормоза по делу при Васильеве не было, другое дело, что смежники, то есть МВД и СБУ, вообще нам не помогали, не давали никакой оперативной информации. Пукач же в 2004 году исправно ходил на допросы, как и на заседания суда по отмене возбуждения дела против него. Скрылся он позже… Но еще в октябре 2004 года он требовал у меня, чтобы ему вернули изъятые при аресте личные документы и оказавшиеся при нем деньги. Однако я, понимая, что у дела все же будет продолжение, ничего ему не вернул…

Изолятор СБУ. В одной из этих камер с видеонаблюдением уже шестой год сидит экс-глава наружки.

СЛЕД НАРУЖКИ. Лишь к осени 2004 года впервые из СБУ пришла информация о том, что 15 и 16 сентября 2000 года за Гонгадзе следила милицейская наружка. Ее машины, дескать, были расположены там-то и там-то… Но подтвердить это документально уже было нельзя, из-за уничтоженных документов. Однако мы все же нашли другой путь, как найти причастных: по другим документам, например, о командировках, разных выплатах и т. п. (нам уже разрешили их выемку). Плюс к этому мы многих допросили, и картина произошедшего примерно сложилась. То есть мы подготовили уже солидную базу для следствия. И когда в декабре 2004 вернулся в ГПУ Святослав Пискун и с ним Виктор Шокин, то он сразу спросил: что есть по делу? Я доложил, что имеется. Подготовили обвинение Пукачу в уничтожении документов, и 24 января 2005 года (мне как раз исполнилось 40 лет) получили в суде санкцию (заочную, ибо Пукач уже скрылся) на повторный арест генерала. Последний раз он мне звонил 18 ноября 2004 года все по тому же поводу о своих документах, после чего пропал… А у нас были его генеральское удостоверение, пенсионное, разрешение на ношение оружия и паспорт. Впрочем, это был какой-то левый паспорт, там у Пукача была западноукраинская прописка (в некоем общежитии). Паспортов у генерала-разведчика (так они, сотрудники наружки, и назывались официально до 1980-х годов) наверняка было несколько…

21 февраля я допрашивал одного из разведчиков. Нашел с ним общий язык, и он впервые рассказал, что же происходило 16 сентября. Кто был в забравшей Гию машине, точно мой собеседник не знал, но однозначно водителем был Александр Попович. Это уже зацепка! Я доложил руководству, и мы назначили воспроизведение с участием упомянутого разведчика. Поскольку его данные являлись секретными и вообще, во избежание утечки информации, поехали очень ограниченным составом из числа нашей группы, а понятыми взяли двух девочек из нашей секретки. (Насчет засекреченности наружки: когда мы расследовали покушение на Алексея Подольского и подозреваемые не шли на контакт со следствием, мы пригласили мать одного из них, чтобы психологически воздействовать на ее сына. Говорим ей, мол, ваш сын — майор милиции, а вот ведет себя неправильно… Она: какой майор? Он вообще не милиционер, работает водителем в какой-то фирме… То есть даже родные не знали, где на самом деле работают сотрудники наружки.) Так вот, упомянутый разведчик показал дом, откуда вышел Гонгадзе, место, где стояла машина наружки и прочие подробности. Главное, мы узнали, какие еще машины наружки были задействованы в тот день в районе места захвата Гонгадзе, и стали работать с этими экипажами. Было очень непросто, они поначалу отвечали, что, мол, ничего такого не видели, не помнят и т. д. Но под нашим напором все же помаленьку разговорились, и к 27 февраля у нас уже была полная картина случившегося со всеми действующими лицами. Первым взяли Поповича, он, хотя и не сразу, но рассказал, как все было. Валерия Костенко вызвали на допрос как свидетеля, отпустили его, но пустили за ним наблюдение. Он стал дома собирать вещи, готовился скрыться, так как все понял… После этого мы его задержали, он довольно быстро дал показания. А Николая Протасова брали в госпитале, но он не по болезни лежал, а на диспансеризации, готовился к увольнению. Вот он молчал дольше всех, ничего не признавал: не был, не знаю, не помню…

После этого приехали мы домой к Пукачу для производства обыска. Только приступили — звонок в дверь. Открываем — стоит человек в белом халате. Спрашивает, мол, скорую вызывали? А сам так внимательно на нас смотрит, как пересчитывает. И руку в кармане держит… Ну, думаю, это не врач, сейчас нас тут всех положит, если под халатом, например, "Узи"! Вижу, опера наши потихоньку к оружию тянутся, но явно не успевают достать стволы, если "доктор" начнет стрелять… Правда, обошлось, "врач", услыхав от нас, что никто никого не вызывал, просто развернулся, сбежал вниз, сел в машину и был таков. Потом мы выяснили, что никакая скорая по адресу не выезжала, хотя машина "врача" была раскрашена в медицинские цвета. Это соратники Пукача так пытались контролировать ситуацию, возможно, из корпоративной солидарности, не знаю, но на кровь не пошли…

4—5 марта мы предъявили задержанным обвинение, Пукач находился в бегах. Относительно него существовало три дела: по уничтожению документов, по нападению на Подольского и по убийству Гонгадзе. Причем санкция на арест существовала поначалу лишь по первому делу, по ст. 365 УК Украины. Но к нам пришли представители Интерпола и заявили, что ряд стран по такому обвинению искать не будет, там служебные проступки — не криминал. Вот если розыск за убийство — другое дело. Пришлось срочно делать обвинение Пукачу и за убийство, а потом ехать в суд на взятие вторичной санкции на арест. Это, кстати, в моей практике было впервые, обычно хватало одной санкции, за любое преступление, а потом уже шли другие обвинения. И для суда это было необычно, но судья вник в ситуацию и помог нам. Пукача стал искать Интерпол.

Подольский. Пукач и подручные пытали его в лесу.

Шокин. Руководил раскрытием убийства Гонгадзе.

ЗАГАДКА "ПЛЕНОК" МЕЛЬНИЧЕНКО. Попутно мы расследовали все, что связано с записями Мельниченко. Я летал в США и там, в нашем посольстве, допрашивал перебежчика из РФ Юрия Швеца, который, по его словам, расшифровывал за деньги эти "пленки". (В начале 1980-х Швец якобы был сокурсником Владимира Путина в Институте КГБ. В 1990 году ушел из КГБ. В 1993 году получил политическое убежище в США, и теперь вместе с семьей проживает в пригороде Вашингтона. — Авт.). Сам Мельниченко общаться с нами отказался. И оригиналы "пленок" нам получить не удалось. Потом уже, в Украине, нам передали часть записей. Это была та часть, которую Мельниченко, после его эвакуации в Чехию, получил как гарантию, что вся история — не выдумка. Остальные записи так и остались в Чехии, мы позже ездили туда с Романом Шубиным (прокурорский генерал, ныне покойный. — Авт.), но получить "пленки" не удалось. На тех записях, что мы исследовали, подделок не было, в отличие от тех, что позже гуляли по интернету (там появились склейки и другие фальшивки). Сам Мельниченко появился в Украине лишь в конце 2005 года, причем одним из условий его приезда было прекращение дела против него (это сделал Святослав Пискун своим постановлением). Мы с Шубиным прибыли в аэропорт встречать Мельниченко (просто из интереса). Николай прошел в вип-зал, увидел меня и сразу подошел. Говорит, мол, вот заявление об отстранении вас от моего дела, ибо я знаю, вы хотите меня посадить! Причем мы очно виделись впервые… Ну мы объяснили, что дела уже нет, он успокоился. Но, разумеется, Мельниченко остался в деле об убийстве Гонгадзе как свидетель. С допросами мы намучались… Было их 4 или 5, а потом Николай попал в больницу… Но ничего существенного для следствия Мельниченко нам так и не рассказал.

Касательно записей в кабинете президента: уверен, там на самом деле была установлена стационарная аппаратура подслушивания. Мы это установили аналитическим путем. Другой возможности просто не могло быть, мы последовательно исключили все остальные варианты. Когда и кем она была установлена, мы не знаем, менялась ли со временем — тоже… Но однозначно — стационарная. Если же принять версию о "диктофоне под диваном", то первая нестыковка — длина записи (там в основном по 12 часов). Эксперты нам однозначно заявили: либо устройство должно быть включено в сеть (что в кабинете президента невозможно), либо следовало постоянно менять источник питания (тоже нереально). Пультом включить-выключить тоже нельзя — слишком большая толщина стен (здание на Банковой строилось, как штаб округа, на века). А утверждения Мельниченко, что элементов питания хватало без замены, эксперты отвергают. Второе — очень высокая четкость записи. На "пленках" отразился даже скрип пера авторучки, движения на столе, шелест бумаги и прочее. Для диктофона под диваном это невозможно (тоже вывод экспертов). Словом, мы активно двигались в сторону исследования тайны "пленок Мельниченко", поиска заказчиков как убийства Гонгадзе, так и "кассетного скандала". Но 16 сентября 2006 года я получил команду передать дело другим людям… Тем не менее мы с коллегами и сегодня отчетливо представляем себе, как должно было бы развиваться дальше следствие для полного установления истины по "делу Гонгадзе". Надо было, во-первых, установить, чем же, какой аппаратурой, велась запись. Второе: узнать, кто же на деле контролировал процесс записи. И третье — признать пленки реальными. После чего провести еще лингвистическую, ситуативную, психологическую и прочие специальные экспертизы, а затем уже записи, если все подтвердится и они получат силу доказательств, передать суду. Вот в этом была, на мой взгляд, ошибка команды Рената Кузьмина, когда они попробовали считать "пленки" доказательствами, а потом Конституционный суд их "поправил". Не было установлено, каким образом были осуществлены записи, а без этого, как я уже говорил, все это не имеет смысла. Любой судья первым делом спросит: откуда взялись эти записи? Ответа пока нет…

СУД — 6 ФЕВРАЛЯ

Напомним, что самого Пукача поймали 21 июля 2009 года в селе Молочки Житомирской области сотрудники СБУ. По словам нашего источника, нашли беглого генерала через его шурина, то есть брата жены (хотя он и развелся, но с шурином отношения поддерживал). Удалось засечь их телефонные переговоры, после чего и вышли на упомянутое село. В январе 2013 года Пукача приговорили к пожизненному заключению, однако он с приговором не согласился и подал апелляцию, которая весьма вяло рассматривается ныне в Апелляционном суде Киева. Кроме нее, есть еще две апелляции. Во-первых, апелляция потерпевшего Алексея Подольского, который считает, что надо отправить дело на новое рассмотрение в суде первой инстанции и сделать процесс публичным. Пока же он закрыт из-за того, что речь идет о работе наружки, которая засекречена. В свое время судья по делу Пукача заказал специальную экспертизу, и специалисты признали наличие в материалах тайны, потому суд закрытый. И, по словам Подольского, также представитель Мирославы Гонгадзе, юрист Валентина Теличенко, оспаривает формулировку приговора.

Апелляционный процесс начался еще осенью 2013 года, но заседания в основном переносились. После Майдана суд возобновил работу. Однако в августе прошлого года состав суда ушел в отставку. Теперь за дело взялся новый состав суда, однако, поскольку процесс закрытый, а Подольский захотел взять адвоката, то заседания отложены, чтобы дать возможность защитнику получить допуск в СБУ для участия в секретных слушаниях. Как нам рассказал Алексей Подольский, допуск до сих не получен, в СБУ от адвоката требуют все новых справок. Пока заседание назначено на 6 февраля, но состоится ли оно, никто не знает.

Экс-генерал все время после ареста находится в изоляторе СБУ в Киеве, его подельники отбывают наказание (12 лет получили Костенко и Попович, 13 лет — Протасов). Как рассказал нам их адвокат Виктор Чевгуз, на сегодня Протасов переведен из "ментовской" зоны под Меной (Черниговская область) в больницу Бучанской колонии под Киевом для лечения (он признан инвалидом 2-й группы по ряду заболеваний). Попович сидит в Менской колонии, а Костенко определен на поселение рядом с этим учреждением.

Прошел было слух, что останки Георгия Гонгадзе недавно захоронены, причем потихоньку, чтобы не вызывать нездорового внимания (дело, мол, семейное). Однако источник в бюро СМЭ Киева назвал это "брехней", заявив, что тело погибшего журналиста по-прежнему в морге на столичной улице Оранжерейной.