Все тайны громкого дела "оборотней в погонах"

" decoding="async" loading="lazy" />

Суд. "Оборотни" слушают приговор. В зеленом свитере — Юрий Нестеров, вдали, в сером — Василий Гайдай. Фото: С. Николаев

Бровары. В этом доме бандиты убивали своих жертв. Фото: А. Яремчук

Приговор. В центре — Олег Свердлов, получивший 15 лет. Фото: С. Николаев

Тома и Юра. Только что стали мужем и женой в изоляторе СБУ. Фото из семейного альбома

1/4

Завершилось, наконец, одно из самых громких уголовных дел в Украине — о так называемых "оборотнях в погонах". Но, кроме общеизвестных сведений об этой банде, есть и доселе неведомые перипетии этой громкой истории. "Сегодня" выяснила, когда и почему на самом деле стали сгущаться тучи над существованием группировки силовиков, зачем понадобилось Юрию Нестерову написать свою знаменитую явку с повинной, разоблачившую всю банду, кого осудили по делу "оборотней" еще до… официального раскрытия дела. Мы даже встретились с этим человеком! Также мы узнали от жены Нестерова Тамары, как живется одному из самых известных узников Украины в криворожской тюрьме "Бублик" и как там проходят длительные свидания супругов.

ДВА СВИДЕТЕЛЯ. Принято считать, что банду, возглавляемую экс-подполковником УБОП (а по некоторым данным, и старшим офицером СБУ) Игорем Гончаровым, раскрыли в 2002 году. Тогда, весной-летом, были задержаны основные члены группировки, в том числе несколько действующих офицеров милиции. Основанием послужили показания некоего жителя Броваров Олега Свердлова. Его привезли из Москвы (хотя считается, что он все рассказал в Киеве). И показания эти касались лишь одного эпизода — похищения с целью выкупа бизнесмена Михаила Гельфанда. Поскольку больше никто показаний не давал, остальные члены банды "стояли в отказе", дело стало разваливаться и, по нашим данным, арестованных уже готовились выпускать. Но… Неожиданно дело приняло новый оборот, когда объявился разыскиваемый член банды Юрий Нестеров и дал сенсационные показания. Оказывается, эпизодов с похищением и последующим убийством жертв было много, свыше десятка (это только тех, о которых Нестеров знал лично). Вот тогда-то и закрутилось следствие уже по-настоящему.

"Оборотни" остались за решеткой, главарь банды умер при загадочных обстоятельствах в 2003 году в киевской Больнице скорой медпомощи, с 2005 года шел суд и только в апреле нынешнего года закончились все юридические процедуры, включая рассмотрение кассационных жалоб в Высшем спецсуде Украины. Как мы писали ранее, два человека — бывший замначальника следственного отдела в столичном милицейском главке подполковник Василий Гайдай и ранее судимый Валерий Мельников приговорены к пожизненному заключению, остальные члены банды — к различным срокам. И вот лишь сейчас они разъехались по тюрьмам отбывать наказание.

РАСКРЫТЫЕ СЕКРЕТЫ. Первые зацепки по поводу существования банды, похищавшей людей, в УБОП появились еще в 2000 году, за два года до разоблачения группировки убийц. Тогда, в сентябре, исчез известный столичный бизнесмен, владелец фирмы "Домино" Михаил Гельфанд. Потом были какие-то невнятные переговоры родни с представителями похитителей по поводу выкупа, причем требовали довольно несерьезную сумму как для такого дела — 15 тысяч долларов. Милиция по номерам телефонов вычислила, что к переговорам могут быть причастны жители Броваров Олег Свердлов и его приятель Тарас Вознюк, а также Алексей Радченко. Теперь уже известно, что первые двое действительно входили в банду, а Радченко для этой истории случайный человек. Поэтому входившие в банду милиционеры, прекрасно осведомленные о розыске, предупредили своих, Свердлов и Вознюк скрылись. Свердлов уехал в Москву, откуда его потом привезли наши оперативники, Вознюк скрывается и по сей день. А Радченко довелось принять на себя карающий удар Фемиды за похищение Гельфанда (при том, что труп бизнесмена нашли только после того, как в 2002 году дал показания Нестеров). Алексей был приговорен к 5 годам заключения, 4 года отсидел, вышел условно-досрочно. Сейчас он на свободе, виновным себя категорически не считает.

"МЕНЯ ОСУДИЛИ НИ ЗА ЧТО". Алексей согласился встретиться с "Сегодня" и рассказать свою историю.

— Я тогда понятия не имел ни о каких "оборотнях", — говорит Радченко, которому сейчас 37 лет. — Просто дружил с Тарасом Вознюком, через него познакомился и с Олегом Свердловым. Однажды октябрьским вечером 2000 года  я пришел домой довольно поздно. Жена мне говорит: у нас гости. Зашли жены Тараса и Олега и рассказали, что у мужей неприятности. Ну, что же, бывает… Я взял собаку и пошел ее выгулять. На улице ко мне подошел Олег Свердлов. Как-то туманно рассказал о неких проблемах, не детализируя. И неожиданно попросил, чтобы я позвонил по указанному им номеру. Дескать, надо позвать к телефону одного мужика, а его жена против общения мужа с Олегом.  Я, разумеется, согласился, что в этом плохого… Олег сам набрал номер, дал мне трубку, ответила женщина, я позвал к телефону мужчину, уже не помню, как звали… Передал Олегу трубку и пошел выгуливать дальше собаку. Вот и все, что случилось в тот, как оказалось, переломный для моей судьбы вечер. Но тогда я считал происшедшее обычным бытовым эпизодом.

Прошел примерно месяц, я уже и позабыл о той истории, когда за мной пришли сотрудники УБОП. Я находился у родителей, там провели обыск и меня без всяких объяснений забрали. Мол, потом узнаешь, за что и почему… Бойцы "Сокола" отвезли меня в Киев, но и там мне толком никто ничего не объяснил. Тараса знаешь? Олега знаешь? Рассказывай! А что рассказывать, если я ничего не знаю? Но такой ответ оперативников не устраивал, и они пытались выбить из меня другой. Старались на совесть, даже ногу мне сломали, потом сами возили на рентген и к врачу, гипс накладывали. Ночь просидел я прикованным в кабинете, а утром отвезли меня в ИВС. Перед тем заехали в какую-то экспертную контору (я так понял), после чего заявили: все, ты попал, это твой голос на пленке, ты деньги вымогал у человека, который потом исчез! Бред какой-то… Я только через некоторое время вообще вспомнил про тот телефонный звонок, о котором меня просил Олег, рассказал оперативникам. Но мне никто не поверил, вовсю конструировали обвинение. При этом меня незаконно держали в ИВС больше двух месяцев, хотя положено всего до 10 суток. А там же ни помыться, ни побриться, прав никаких, спишь на голой "сцене"… Короче, я уже стал головой биться о кормушку, мол, или выпускайте, или в настоящую тюрьму везите, тут сидеть уже сил нет. Тогда меня перевели на Лукьяновку. Вскоре дело пошло в суд. Но судья посмотрел, что там нет никаких доказательств моей вины, что все сфабриковано, и отказался его вести. Ну, передали другому судье, более лояльному к милиции…

В суде меня обвиняли в том, что я будто бы звонил родне исчезнувшего бизнесмена Гельфанда, вымогал деньги, 15 тысяч долларов, за его возвращение. И якобы его жена узнала мой голос… Я и моя защита настаивали на проведении независимой голосовой экспертизы, я готов был даже ее оплатить, ведь я точно знал, что такого разговора не было! Запись же, которую предоставила милиция (с будто бы моим голосом), была совершенно жуткого качества, ничего там нельзя было разобрать, тем более утверждать, что это я говорю, а не кто-то другой. Но судья в нашем ходатайстве отказал, заявив примерно так: мы что, не доверяем нашей милиции? Дескать, не могли же менты сфабриковать запись… И признал меня виновным в вымогательстве, ст. 144 по старому УК, а также в том, что я якобы угрожал убийством заложника. Прокурор просил 6 лет, судья определил 5 лет. Апелляционный суд угрозу убийства убрал, оставил вымогательство, но срок подтвердил. И поехал я в Черкассы на зону. А в 2002 году, когда задержали банду "оборотней", у меня была очная ставка со Свердловым. И Олег там прямо заявил, что меня закрыли зря, я к делам "оборотней" и к вымогательству отношения не имею. Но и ему не поверили (или уже не хотели признавать, что осудили невиновного), так что я остался сидеть до УДО. Впрочем, как говорится, Бог шельму метит: я узнал позже, что пару убоповцев, которые меня закрывали и усердно выбивали показания, самих потом посадили за изнасилование… 

ДЕЛО ВОЗОБНОВИЛИ. После осуждения Радченко дело о похищении Гельфанда практически заглохло. Но, как удалось узнать "Сегодня", в 2002 году через цепочку личных связей безутешная родня вышла на некоего замминистра иностранных дел Украины. Тот попросил о помощи заместителя генпрокурора страны, он вмешался, и следствие пришлось возобновить. Тогда вспомнили о сбежавшем в Россию Свердлове, с помощью коллег из РФ нашли его и, мягко говоря, пригласили прибыть в Киев (на деле его отконвоировали сюда оперативники УБОП). А тут уже "раскололи" на эпизод с Гельфандом, тем более, что Свердлов там, в отличие от невинно пострадавшего Радченко, действительно был "замазан". В итоге, Олег дал показания на других членов банды, почти всех взяли, в бегах оставались только Нестеров, уехавший в Германию, и Вознюк, скрывшийся неизвестно куда.

ВЕРБОВКА УБИЙСТВАМИ. На вопросы "Сегодня", почему он стал членом банды и как развивались события дальше, эксклюзивно ответил сам Нестеров.

— Я считаю, что членом банды стал, побывав с Гончаровым, Мельниковым и еще двумя людьми в селе Счастливом, где было совершено двойное убийство, — рассказал Нестеров. — Меня туда завлек Валера Мельников. Это был 1996 год, Мельникова я знал уже около двух лет. Мы жили в соседних домах, познакомились на почве любви к собакам. Как-то он пришел ко мне и сказал, что ему нужна помощь. Дескать, один бизнесмен не отдает деньги, которые должен банку. Мол, ты только постоишь в сторонке, пока будем говорить... Но в Счастливом случилась трагедия, Мельников убил и бизнесмена, и его жену. А потом скомандовал выносить ценные вещи, которые погрузили в стоящий невдалеке "Форд". Вот тогда-то я впервые и увидел Гончарова. Было темно, но проезжающие машины освещали порой нас и я запомнил лица. Позже Мельников мне сказал, что, мол, на "Форде" были менты, вся ответственность лежит на нем и на них, чтобы я не дергался. Я считаю, что все это была подстава, разыгранная Гончаровым (а он был очень умный человек) комбинация. Им кто-то заплатил за работу, чтобы убрать бизнесмена, а заодно привлечь в банду новых членов. Через год Гончаров провел новую комбинацию, после которой мне уже деваться было вовсе некуда. Он и Мельников на даче моих родителей (куда был вхож Валера) убили двух бывших сотрудников "Сокола" — Пелюшка и Евтушенко (не поделили фуру с украденным чаем). Тогда я впервые услыхал имя Гончарова — Игорь, хотя потом всегда называл его Николай Петрович, как он требовал. Гончаров стал мне говорить, мол, это преступники, которым удалось избежать наказания, но расплата неизбежна… Если ты никому не расскажешь, то никто и не узнает. А если расскажешь, то кто тебе поверит? Ведь на твоей даче убили людей, ты не отмоешься. Вечером они вырыли в лесу неподалеку яму и обоих в ней и похоронили. Я помогал таскать трупы, потому что хотел поскорее избавить от них нашу дачу. После этого мне не раз приходилось участвовать в подобных похоронах. Но я никого не убивал.

КОНЕЦ БАНДЫ. В 2000 году Гончаров, уверяет Нестеров, уже знал, что кольцо вокруг банды сжимается, у него в милиции были серьезные информаторы.

— Однажды он меня сам предупредил, что у меня будет обыск, чтобы я спрятал все незаконное, — продолжает Юрий. — Обыск был, естественно, ничего не нашли, ибо и не было. Кстати, когда я дал показания, где был тогда-то, через неделю Гончаров мне их процитировал, хотя меня заверяли, что о показаниях никто не узнает. Такие связи были у Гончарова. Все это было после похищения и убийства Гельфанда. И я попал в поле зрения милиции, потому что мне звонил Свердлов. За мной следили. Кстати, когда потом, после знаменитых "писем Гончарова", меня спрашивали, причастен ли я к делу Гонгадзе, я отвечал, что есть железное алиби. С 10 по 26 сентября за мной была круглосуточная слежка, что отражено в материалах УКП и можно проверить.

В похищении и убийстве Гельфанда я участия не принимал, но хоронил его. И со временем почувствовал, что и меня готовятся убрать, потому уехал в Германию. Но там попался с фальшивым паспортом, меня арестовали и поместили в тюрьму, до суда и разбирательства, кто я. В итоге, я самое опасное время пересидел в тюрьме, неподалеку от базы Рамштайн. Потом немцы меня выпустили. Границу в Украину я перешел нелегально. А потом намеренно сдался УБОПу. Поначалу меня кололи только на эпизод с Гельфандом. Я понял, что у их ничего больше и не было. И когда я рассказал обо всех преступлениях, о которых знал, опера долго не могли поверить, что все это правда. Пока я не предложил поехать и выкопать трупы… Это был май 2002 года, к тому времени уже закрыли почти всех членов банды и Свердлов дал полный расклад — но только по делу Гельфанда. Гончарова брали на Софиевской, возле милицейского главка. Он одному из бравших палец прокусил… Меня, кстати, забрали последнего. То есть сначала привезли из Москвы Свердлова, он дал расклад на Гончарова, того взяли вторым, через пару дней. Потом других. Так все и завертелось…

Вознюк пока в розыске

Единственный член банды, находящийся в розыске — броварчанин Тарас Вознюк. На днях его сестра Наталья сообщила "Сегодня", что вот уже 13 лет от брата никаких вестей нет. Родню Тараса ни разу не приглашали опознать чей-либо труп, потому в версию, что брата давно убрали сами "оборотни", она не верит. Не обращались также к ней ни представители "оборотней" (а, по слухам, часть банды на свободе, и этих людей никто не ищет), ни правоохранители. "Жив ли Тарас, или нет, я просто не знаю", — говорит женщина. В виновность брата она не верит, говорит, что он мог что-то знать про Свердлова, с которым дружил, но сам преступлений не совершал. В последний раз видела брата в Харькове в 2000 году и сама же уговорила уехать подальше, чтобы на него не повесили чужие злодеяния.

"БОРЩ И САЛАТ ДЛЯ МУЖА — В ТЮРЬМЕ"

Как мы уже писали, сейчас Нестеров отбывает свой срок в криворожской тюрьме, именуемой за круглую форму "Бубликом". На днях у него на длительном свидании (трое суток) побывала супруга Тамара, с которой Юрий поженился в СИЗО СБУ. Специально для "Сегодня" Тамара рассказала подробно об этой поездке.

— Оказалось, все то, что привезла для мужа, я не могу сама пронести, это проходит через пункт приема передач, — говорит Тамара. — Можно привозить продукты без ограничения, вплоть до домашней еды, что в иных случаях запрещено. Продукты проверяют, принимают по описи и потом сами приносят в комнату для свиданий. Меня же, после того как забрали продукты, провели через другое КП, где досмотрели личные вещи. Любую электронику, даже зарядку от телефона, изымают. Выписали пропуск на трое суток и провели в комнату для свиданий. Юра уже был там, ожидал меня.

В "Бублике" помещение для длительных свиданий только одно, расположено на первом этаже админздания. В других учреждениях, знаю, бывает по нескольку таких комнат, обычно с общей кухней, санузлом, но тут мы были одни. По сути, это маленький, уютный гостиничный номер. Есть комната с телевизором, DVD-проигрывателем, кроватью, отдельно — кухонька со всеми необходимыми приспособлениями, посудой (хотя я, на всякий случай, брала свою, как и белье). Имеется холодильник и даже микроволновая печь, а вот духовки, к сожалению, нет, потому я не смогла, как собиралась, напечь Юре на месте пирогов, сделать пиццу… Отдельно также расположены душевая кабина, туалет, комнатка со стиральной машиной. Я даже удивилась, ожидала, честно, что будет хуже.

Юра уже сидит не один, к нему, по нашей же просьбе, подселили сокамерника. Насколько я поняла (особо не расспрашивала), это человек, осужденный за убийство, что не помешало сложиться нормальным отношениям. Они вместе ведь сутками, и на прогулку водят вместе (а больше ни с кем из заключенных Юра даже случайно не встречается, это предусмотрено условиями его безопасности). Очень много общаются, Юра даже мне признался, что устал от многочасовых разговоров. Сокамерник делится своим тюремным опытом, ибо сидит давно и не в первый раз, муж ему какие-то свои истории рассказывает…

Трое суток свидания пролетели, как один миг. Но нас не оставляли совсем без внимания, раз в сутки положен осмотр, и он неукоснительно проводился: не нарушаем ли мы режим, все ли в порядке… Заранее о приходе не предупреждают, но и не вламываются, вежливо стучат, мы открываем, заходят представители администрации, расспрашивают, что да как… Для меня ограничения были довольно условные, я могла выйти за пределы тюрьмы, например, в магазин или куда угодно, правда, только раз за трое суток. Могла также взять с КПП свой мобильник и куда-то позвонить. Но я никуда не ходила.

Половину нашего времени я простояла у плиты, но с удовольствием, ведь так редко приходится для мужа готовить. Хотя, по словам Юры, еда там вполне нормальная, не просто баланда, а приличные супы, вторые блюда. Конкретно я приготовила борщ, налистники с творогом, разные салаты, овощные и мясные. А он поджарил картошку. Получилось у него такое изумительное блюдо, что я попросила его приготовить снова. Куда там моим налистникам…

Ровно через трое суток после начала свидания, в полдень, за нами пришли контролеры, обыскали Юру, чтобы не пронес запрещенного, и увели. Все, что оставалось из еды, ему разрешили взять с собой. Например, не успел съесть торт из мороженого, а соскучился по сладкому. Договорились, что съест в ближайший час уже в камере — там холодильника нет. 

Юре осталось отсидеть 3,5 года до возможного УДО. К камерному содержанию уже привык. Из прогулочного дворика, говорит муж, даже краешек поля виден. А для него, запертого в клетку, это уже свобода.